Сета Полина
Студентка 3-го курса факультета управления и политики МГИМО МИД России
г. Москва
Анархия – это то, что из нее делают
Степень важности культурных, морально-ценностных и духовных аспектов, а также образованная от них система норм и правил, создающих текущий социально-политический дискурс и характеризующих состояние современных международных отношений, действительно сложно переоценить. Как известно, исследованием этого понятийного поля в теории международных отношений, по существу, занимаются представители конструктивизма. Их понимание международных отношений как отношений социальных предполагает исследование взаимозависимости интересов и идентичности акторов мировой политики. Интересы эти по своей сути эндогенны по отношению к процессам взаимодействий на международной арене и «конструируются» ими же [1]. Так, например, достаточная часть исследовательских работ конструктивистского толка посвящена исследованию политики Европейского Союза (ЕС) по проецированию либерально-демократических норм в страны Центральной и Восточной Европы после холодной войны. Что же позволяет странам Европейского Союза являться примером формирования макрополитической идентичности наднационального образования и выступать в роли основного «двигателя норм»?
Кто такие «мы»?
В самом широком понимании европейская идентичность – это ощущение актором своей принадлежности к европейскому сообществу, чаще всего – конкретно к Европейскому союзу. Приобретя особую актуальность лишь после начала интеграционных процессов на территории Европы, сама «европейская идентичность» практически единодушно оценивается в европеистике (European Studies) как социальный конструкт, тесно сопряженный с процессами интеграции [2]. Так, показателен пример нейтральной Швейцарии, не входящей в «семью» Европейского Союза. Несмотря на то, что ее вклад в историю «зачастую сводится к изобретению часов с кукушкой», она может не бояться вторжения или оккупации со стороны, скажем, Соединенных Штатов, даже учитывая существующий колоссальный дисбаланс жесткой силы между этими государствами [3]. В этой связи важным представляется лишь то, что самоидентификация Швейцарии вкупе с ее тесными и продолжительными связями с европейским сообществом позволяют ей заявить о себе как о дружественном, западном, демократическом, капиталистическом и, безусловно, европейском государстве. Так, идентичность по типу «мы-европейцы», вне всяких сомнений, позволяет говорить о Европе как об отдельном сообществе, которое закладывает в основу своего существования европейские ценности: свободу личности, либеральную экономику, демократические нормы права, этнокультурализм, солидарность и сотрудничество. Однако важно понимать, что нормы могут не только унифицировать - они также влекут за собой процессы дифференциации и стратификации – деление на «своих» и «чужих».
Едины ли?
Особенно показательной «ложкой дегтя» стал коронакризис 2020-2021-х годов, который остро поставил проблему «национальных эгоизмов» [4]. Оказалось, что союз, основанный на свободе передвижения людей и товаров, в миг превратился в хаотичный континент закрытых границ и запретов на экспорт. Европа внезапно обрела границы, из единой и солидарной она вновь превратилась в «итальянцев», «французов», «поляков» и «латышей». В рамках общеевропейской интеграции государства стали проводить политику изоляционизма и протекционизма - чего стоит отказ европейского сообщества от помощи некогда дружественной им Италии в поставке медицинских средств защиты, или следующий после этого «кризис коронабондов», еще более зацементировавший полыхающее внутри недовольство со стороны наиболее пострадавших от коронавируса стран Южной Европы?
Россия: внутри или вне Европы?
Наметившееся еще с начала XXI века постепенное ухудшение отношений между Россией и Западом наталкивает на мысль о том, что Россия и западные страны больше не являются частью одного общества. Это, конечно, при условии, что мы вообще были частью одного общества. В действительности любому цивилизационному анализу затруднительно определить место России «с ее многочисленными окраинами, где пересекаются и накладываются друг на друга религии и этносы» [5]. Если предположить, что самобытная культура, по крайней мере, не мешает России считаться частью европейского международного общества, то смело можно утверждать, что Россия и большинство западных государств больше не разделяют общих ценностей, не считают себя связанными ограниченным набором общих правил. Явное тому доказательство – растущие и неутихающие споры буквально по поводу всего - от функционирования демократических институтов и соблюдения прав человека внутри страны до воссоединения с Крымом (в западном дискурсе названное «аннексией») и оказание помощи Сирии на международном уровне [6]. Что же пошло «не так»?
Известно, что после распада СССР Россия встала на пути демократических преобразований. Хотя членство в ЕС для России никогда не было перспективой, от нашей страны ожидали международной «социализации», интеграции в западные институты. В западной литературе отмечается, что процесс этот хоть и затянулся, но «не прошел, как ожидалось» [6]. Западноевропейские нормы в России, по мнению европейских руководителей, были приняты лишь частично, что и предопределило в дальнейшем «девиантный» характер российской политики.
Однако, как намекал в своих работах еще Дюркгейм, девиация может улучшить общее «здоровье» или сплоченность общества, укрепить социальный порядок, проясняя его нормы на примере девиантного поведения - тем более, если девиант подвергается дисциплинарным взысканиям или стигматизации.
Что за зверь такой?
«Стигматизация» как социологическая концепция, впервые появившаяся в трудах Эрвинга Гофмана в 1960-х годах, означает клеймение, стереотипизацию, навешивание обществом различных ярлыков с отрицательным качеством. Сам инструмент стигматизации – «стигма» - отражает культурное и идеологическое обесценивание и в конечном итоге ведет к дискриминации отдельных групп населения.
В результате осуждаемого поведения, стереотипизации, подобной приписыванию таких «ярлыков», как «несостоявшееся государство», «государство-изгой», «страна вне закона» подвергаются негативному воздействию граждане страны, лица и другие государства, в той или иной степени связанные с первым этнически, идеологически, экономически и финансово, а также в рамках иного международного взаимодействия. Как следствие, против неугодных государств вводятся санкции и запреты, а в публичном пространстве проводится дифференциация «трансгрессивных» индивидов («они») от более влиятельной группы «послушных» членов общества («мы») [7]. Известно, что, начиная с 2014 года, россияне систематически подвергались стигматизации со стороны международного сообщества. Однако уже в 2022 году, в связи с начатой Россией военной операцией на Донбассе, это явление приобрело необычайные масштабы.
Концептуализация, предложенная социологами Брюсом Линком и Джо Феланом [6], предполагает, что стигма возникает при наличии четырех взаимосвязанных компонентов: навешивание ярлыков, формирование стереотипов, изоляция и потеря статуса (она же дискриминация). Рассмотрим эти механизмы внимательнее. Первый компонент относится к тому, как определенные различия становятся социально значимыми – например, к линиям разграничения могут отнести характер правительства государства (демократическое/авторитарное), а также его экономическую организацию (капиталистическая/социалистическая) и т.д. В случае с Россией, к примеру, все чаще слышны заявления лидеров мирового сообщества об авторитарности, тоталитарности и даже тирании российского режима [8]. Второй компонент, стереотипизация, относится к тому, как маркированные различия становятся связанными с определенными характеристиками. Например, используется окраска демократических государств как «мирных», а авторитарных - как «агрессивных», согласно теории демократического мира. По уже описанному первому компоненту, догадаться, как запад стереотипизирует Россию, не представляет труда. Третий компонент, изоляция, касается того, как ярлыки и стереотипы в совокупности рационализируют различия между «нами», нормальными, и «ими», стигматизированными. В современных международных отношениях такие процессы можно наблюдать во введении против России санкций политического, экономического, финансового и даже культурного характера. Россия исключается из процесса принятия решений и вынужденно покидает межправительственные организации правозащитного толка. Наконец, потеря статуса и дискриминация относится к тому, как стигматизированные люди прямо или косвенно отвергаются обществом. Нам известны случаи исключения из иностранных ВУЗов российских граждан, «культурная отмена» российских классиков – Достоевского, Тургенева, Чайковского, недопуск российских спортсменов на международные соревнования [9]. Отмечу, что подобный масштаб консолидации санкционных сил встречается в Европе впервые – даже (оказавшиеся) ненейтральными Швейцария и Швеция посчитали своим долгом полноценно присоединиться к антироссийским санкциям. Европейская солидарность и единство, впервые за многое время, действительно демонстрирует необычайную силу.
Чем это чревато?
Международная изоляция, культурная «отмена» и публичное презрение как дискриминационные производные уменьшают степень защищенности населения стран, подвергшихся стигматизации. Во-первых, это лишает правительства международной поддержки, вовлечения в международную экономическую и финансовую конъюнктуру, и в итоге доступа к современным средствам обеспечения человеческой, экологической, продовольственной и иной безопасности. Во-вторых, настраивает представителей идеологически и/или идейно противоположных наций друг против друга, способствует историческому укоренению предрассудков, ведет к выученной ненависти и национализму, а также действиям, направленным на ухудшения положения «страны-изгоя» и его граждан. В-третьих, открывает новые сферы противоборства – от терроризма до киберпреступности - что имеет вероятность вылиться в вооруженное и даже ядерное противостояние.
Список литературы
[1] Сафронова О.В. К вопросу о генеалогии конструктивизма в теории международных отношений // Вестник Нижегородского университета. Сер. «Международные отношения, Политология, Регионоведение». – Выпуск 1(2). – Н. Новгород: Изд-во Нижегородского университета, 2004. – С.96-102.
[2] Фадеева Л. А. Конструирование европейской идентичности: стратегия и акторы. // Идентичность как предмет политического анализа. Сборник статей по итогам Всероссийской научно-теоретической конференции (ИМЭМО РАН, 21 – 22 октября 2010 г.). ИМЭМО РАН. Режим доступа: https://www.imemo.ru/files/File/ru/publ/2011/11002.pdf (дата обращения: 31.03.2022)
[3] Wilkinson, R & Weiss, TG 2013, International Organization and Global Governance. Routledge, London and New York. P. 121.
[4] Европейская аналитика 2020. European analytics 2020 / Федеральное гос. бюджетное учреждение науки Ин-т Европы Российской акад. наук; под общ. ред. К.Н. Гусева. — М. : ИЕРАН; СПб. : Нестор-История, 2021. — 176 с. — Парал. тит. л. англ. — DOI 10.15211/978-5-98163-167-2. — ISBN 978-5-98163-167-2 (ИЕ РАН). — ISBN 978-5-4469-1870-6 («Нестор-История»).
[5] Viatcheslav Morozov. 2015. Russia’s Postcolonial Identity: A Subaltern Empire in a Eurocentric World. Basingstoke: Palgrave Macmillan. P.52-54.
[6] Rogstad, Adrian (2019) Stigmatisation in international relations: Russia, the West and international society from the Cold War to Crimea. PhD thesis, London School of Economics and Political Science.
[7] Zhang, R., Wang, M.S., Toubiana, M., & Greenwood, R. (2020). “Stigma Beyond Levels: Advancing Research on Stigmatization”.
[8] Депутаты бундестага: Путин - авторитарный правитель и ему безразлична судьба собственного народа. Видеосюжет // Deutsche Welle. Радиовещательная компания. 16.03.2022. Режим доступа: https://www.dw.com/ru/chleny-bundestaga-putinu-bezrazlichna-sudba-naroda-v-rossii/av-61153144 (дата обращения: 31.03.2022)
[9] Елена Кривякина. Тургенев, Достоевский и Чайковский ответили за Украину: как Запад решил отомстить русским классикам [Электронный ресурс] // Комсомольская правда. Газета. 15.03.2022. Режим доступа: https://www.kp.ru/daily/27375/4558162/ (дата обращения: 31.03.2022)